Вот блядь здорово, когда за час на тебя обижаются три человека.

---

повторять всем 200 раз в день, именно в такой позе

@темы: мне б такую голову чтоб такое придумать, upgrading

---

По Фрейду или по Юнгу?

Разбор сновидений продолжается.
Снится мне, значит, что просыпаюсь я утром, захожу в ванную, а там на веревках, прищепленные большими советскими деревянными прищепками за горлышки, висят три бутылки. Разные, не могу названия вспомнить, но такого я еще не пила. В двух на полпальца спиртного, в третьей больше. И я все это пробую.
Внимание, вопрос: а это к чему?

@темы: по Фрейду или по Юнгу?, memories

---

Баш:
xxx: во мну проснулся кулинарный талант, захуярил суфле шоколадное.
xxx: ппц человек способен на все что угодно, когда ему надо учить немецкий)))


Я вчера за день прочитала ГП 7, вместо того, чтоб учить педагогику. Ну и 9 баллов за экзам))

@темы: абсурдности

---

Mix

Tonight, tonight we will dine in hell!

So tell me, tell me that I'm not all alone and everything's alright.
Go, it's alright now.

Это просто так.

@темы: else

---

Как жеж я ненавижу настройки приватности вконтакте! Ну кому надо 'защищать' свои фотки нах, а? От кого, ё маё?
Вконтакте не друзья, а так, синие буковки.

Чет я разошлась сегодня. Много говорить не к добру...

@темы: мысли вслух, Рррррррррр!!, абсурдности

---

Это просто бесподобно! Глэээдис, ты мой кумир))

Экспертиза элемента русского мата

@темы: exciting, else

---

Да, наверно я веду себя странно.

Так хочется сказать: ну поговори, поговори со мной. Не о том, как прошел день, не о том, сколько раз решал вышку или что было у меня на английском, не про улицу, не-про-каждый-день. Скажи мне, что ты чувствуешь. Что чувствуешь, когда я не звоню, не появляюсь до вечера, когда я что-то недоговариваю, когда в телефоне чужие смс, когда я веду себя странно.
Поговори со мной, пожалуйста. Просто не держи в себе. Не прямо сейчас, а когда тебе самому захочется. Если захочется.

Я чувствую себя чужой.

@темы: invisible

---

If this is moving on, now tell me how to get out...

Никогда не понимала фраз вроде 'Как больно разочаровываться в людях' или 'Я думала, он(а) такой(ая), а на самом деле...'. Ну да, я почему-то всегда сразу вижу, кто есть кто. Или по крайней мере, надо оно мне или не надо. А тут, кажись, вроде и рассмотрела, и понравилось, и разочаровалась, а человек на самом деле нормально общаться хочет. Оказывается, я кому-то новому и вправду нужна как друг. Странно. Неожиданно приятно.

запись создана: 02.06.2009 в 20:14

@темы: invisible, memories

---

Линор Горалик 'Короче:' (completed)

Вот бы

Вот бы

Она, конечно, не станет его отговаривать, - просто скажет что-нибудь легкое, совсем незначительное, от чего галстук сразу разонравится ему самому. Но какой галстук! Идеальный подарок, - достаточно дорогой, достаточно личный. Он знает своего брата, тот будет просто счастлив.

Он решил, что купит этот галстук, когда она отправится в туалет, - он сам предложит ей заглянуть туда, чтобы потом безмятежно обходить гигантские музейные залы. Они уже провели в магазине не меньше получаса, решая, кому что достанется. Маленькую, с мизинец шелковую куклу было решено привезти его матери, удивительно недорогую стеклянную брошь - ее сестре, Мила придет в восторг от блокнота из грубой "авторской" бумаги, - глядишь, с и покончили с тонким делом приобретения сувениров.

Он подошел к жене (маленькие руки сцеплены на пояснице, прямой нос едва не касается витрины с какой-то мелочевкой), склонился рядом почти в той же позе и тихонько спросил: "В туалет зайти не хочешь? Я тебя подожду у касс." Она оторвалась от безделушек, кивнула, сунула ему в руки свою сумку, и они двинулись к двери, ведущей из магазина в музейный холл.

Она еще успела зацепиться взглядом за пару шелковых кофточек с репродукциями Магритта, мимоходом проехалась пальцами левой руки по чудесному прозрачному столу, а правой огладила каскад шелковых галстуков, - и, задержав на указательном пальце тот, светло-синий, полуобернулась и сказала: "Смотри, какой. Вот бы твой отец был еще жив."

Узелок

Узелок

Она решила, что расскажет все Катрине завтра за завтраком. Потом решила, что расскажет ей в понедельник, перед тем, как отправит в школу, чтобы девочке было, чем отвлечься. Потом решила, что не расскажет вообще, - скажет, что все в порядке, и расскажет правду только через месяц или два, когда уже не будет выбора. На этом решении она остановилась.

Дверь в квартиру она открывала в три толчка, не дыша, так, чтобы не скрипнуло, но Катрина все равно не спала, поднялась с дивана ей навстречу, шлепнулся на ковер пульт от телевизора. Тогда она улыбнулась изо всех сил.

- Прости, что я не позвонила, - сказала она, - не мать прямо, а ехидна. Но я думала, ты где-то бегаешь.
- Нет, - сказала Катрина, - нет, я тут.
- Прекрасно, - сказала она. – Все прекрасно. Все прекрасно, представляешь себе? Это было просто уплотнение, узелок.
- Узелок, - сказала Катрина.
- Узелок, - сказала она, - просто уплотнение. На радостях пошла в кино, представляешь.
- Что смотрела? – спросила Катрина, приседая за пультом, но все равно не отводя глаз.
Она чуть не зарычала сквозь оскаленные в счастливой улыбке зубы.
- Некоторым, - сказала она строго, - давно пора спать. Некоторых я завтра в семь пятнадцать силком не подниму. Что некоторые думают по этому поводу?
- Слушай, - сказала Катрина, - Дай мне эту юбку на завтра, а?
- В траве сидеть не будешь? – спросила она с напускным недоверием.
- В какой траве, - сказала Катрина тоскливо, - семь уроков и реферат.

Тогда она выбралась из юбки, сунула ее в руки дочери, неловко прижала дочь к себе – сильно, всем телом, как когда той было лет пять или шесть, - и быстро ушла в спальню. И пока она пыталась унять лютый озноб, лежа под ледяным одеялом в наваливающейся сверху слепой темноте, дочь в соседней комнате смотрела, не отрываясь, на бахрому юбки, завязанную по всему переднему краю в кривые, дерганные, перепутанные узлы, и не хотела ничего понимать, и уже все понимала.

Это называется так

Это называется так

Д.

- Это называется – "с обременением"? – спросил он, глядя на гладкий могильный камень.

Риэлтор опять попыталась вытащить каблуки из жирной, мягкой, головокружительно пахнущей летом дачной земли.

- Ну вот, понимаете, они же говорили – участочек с обременением, - быстро сказала она, - но вы понимаете, с другой стороны, они же готовы делать скидочку. Если хотите, я с ними еще поговорю про скидочку, может, не пять процентов, может, шесть. Они, конечно, понимают, но с другой стороны – он мне говорит: "Это же не человек там все-таки, с человеком, наверное, - да, были бы проблемы, конечно, - но это же собачка, может, люди войдут в положение, а мы с нашей стороны сделаем скидочку."

Он повернулся и еще раз посмотрел на дом, потом на дорогу, ведущую вниз, к основному поселку, потом опять на дом, потом глубоко вдохнул и тут же опьянел от воздуха, от висящей в нем мелкой сладкой пыли, от своей внезапной легкости, от того, что, наконец, все получилось, и он сможет уехать сюда, жить здесь круглый год, особенно зимой, когда вместо бессмысленных дачников вокруг будет снег и никого. Риэлтор попыталась встать на носочки, но заскользила, вздохнула и опять утопила в земле острые каблуки.

- Хотите, - сказала она тоскливо, - я еще раз про скидочку с ними поговорю?
- Нет, - сказал он, - бог с ними, нормальная скидочка. Просто как звучит: "с обременением". Поразительно.

Плохая девочка

Плохая девочка

Вокруг скакали дети, какая-то девочка в инвалидной коляске подкатывалась ко всем по очереди и говорила: "А у меня новые ботинки!" - и к ней тоже подкатилась, уже раза два или три, но она не слышала. Ей все время казалось, что плюшевый дельфин становится меньше, - она сжимала его так сильно, что он все уминался и уминался. В игровой комнате, как всегда, пахло средствами для мытья ковров, - на эти ковры вечно рвало кого-нибудь из детей, идущих на поправку. Уже приходил кто-то из врачей, пытался взять ее за руку, - она вырвала руку и разревелась, забившись в угол, от нее отстали. От сидения на полу у нее разболелась попа, но она не могла ни сдвинуться, ни открыть глаза, только тискала дельфина и раскачивалась. Медсестра попыталась уговорить ее уйти из игровой комнаты (ничего не вышло), потом ушла сама, потом вернулась и попыталась заставить ее проглотить таблетку (ничего не вышло), потом ушла снова, и вместо нее вернулась старшая сестра. "Маргарита Львовна", - строго сказала она, присев на корточки, - "Уже вызвали главврача, он в пути, он назначит комиссию, вам надо там быть. При назначении комиссии вам надо присутствовать, нехорошо. Давайте, вставайте." Тогда она позволила поднять себя с полу и переодеть из залитого кровью зеленого хирургического халата в чистый, белый.

На два голоса

На два голоса

- О ком ты сейчас думал? - поинтересовалась она, но он сделал вид, что смотрит в сторону, в темную складочку штор. Тогда она приподнялась и обеими ладонями повернула его лицо к себе, и опять спросила:
- О ком ты сейчас думал?
- Ни о ком, - сказал он и поцеловал ее в плечо, но плечо ускользнуло, он только мазнул губами по воздуху.
- Ни о ком конкретном, - сказал он, - просто, ну, о некотором голосе. Просто условном голосе.
- Ничьем? - поинтересовалась она.
- Ничьем, - сказал он успокаивающе, - ничьем.
- Как это странно, - сказала она, сворачиваясь в клубок, отгораживаясь от него коленками. - Как странно. Нет, я понимаю, я понимаю, просто странно.
- Ну прости, - сказал он, начиная потихоньку злиться, - ну прости, мне, наверное, вообще не стоило тебе рассказывать.
- Нет, - сказала она, - это ты прости.
Он попробовал отвернуться, но она взяла его за руку, и ему пришлось снова на нее посмотреть.
- Просто голос? - спросила она.
- Да, - сказал он, - просто некоторый голос.
Тогда она дала ему отвернуться. Он пошел в ванную, сел на край стиральной машины и с досадой подумал, что не стоило, конечно, говорить ей про голос, - и еще подумал, что, конечно, он знал этот голос, стонущий у него в голове, когда она выгибается и закусывает палец, голос, шепчущий ему в ухо бессмысленные горячие слова, когда она касается его мочки губами, голос, который тоненько взвизгивает, когда его толчки становятся сильнее и он начинает стонать сам. Конечно, - подумал он и пощелкал ногтем по открытой коробке стирального порошка, - конечно, он знает этот голос: это голос его первой жены, последней женщины, с которой он спал, когда его глухота еще не была абсолютной.

Давай работай

Давай работай

Он встал ровно в восемь, по будильнику, принял две таблетки и пошел завтракать, и ел не что попало, а кашу, и после душа не поленился намазать зубы этой отбеливающей штукой, и поклялся себе, что теперь будет мазать их два раза в день, как положено. И в офисе он был рано, и разгреб все бумажки (и много чего интересного в них нашел). И в обед он не пошел со всем стадом пиздеть про то, про что за обедом пиздят, а принял еще две таблетки, подождал и заставил себя съесть купленный по дороге сэндвич с сыром, и позвонил Марине, и сразу сказал, что звонит совершенно просто так, - узнать, как у нее дела, - и впервые со времен развода они поговорили легко, безо всяких таких интонаций. Он на весь день запретил себе читать в сети что попало, а решил работать - и работал, и не стал принимать больше ничего, потому что и так уже дрожали руки от содержащегося в таблетках кодеина. Вместо этого он сказал себе, что отвлечется работой и переждет - и переждал, действительно стало получше, а он за это время позвонил, наконец, квартирной хозяйке и договорился про холодильник, - сказал, что сам виноват и купит новый, и это было - правильно. И даже вечером, дома, он не повалился на кровать сразу, а чин-чинарем разделся и надел пижаму, хотя было всего семь вечера, и только тогда повалился. Ему было плохо, правда, плохо, и казалось, что от боли сейчас выпадет глаз, и правая сторона носа тоже болела, как будто по ней нехреново заехали кирпичом. "Вот," - сказал он себе, - "Вот, ты весь день был хорошим. И что? Голова все равно болит, болит, болит, болит, болит. Видимо, дело не в этом." Но все равно он заставил себя сосчитать до десяти, подняться, пойти в ванную и там, стоя с закрытыми глазами и держась за трубу, чтобы не упасть, второй раз намазал зубы этой штукой.

Вперед локтями

Вперед локтями

Он уселся на край дивана и занялся куклой вплотную. Одно лицо у этой куклы было пухлое, улыбающееся, между блестящими розовыми губами виднелись два не менее блестящих зуба, тоже розовых. Второе же лицо было костистым и очень противным, - вот-вот разревется, нос сморщен, верхняя губа задрана, злобная гадина. Здесь зубы куклы были белыми, но какими-то размазанными. Он несколько раз крутнул куклину голову - туда-сюда, туда сюда. Быстро выяснилось, что интереснее всего смотреть на эту куклу не спереди, а сзади: злобное, капризное личико над застежкой платья, а ниже - торчащие вперед локти, к одному из которых все еще привязан ценник. Он хотел оторвать ценник, но мама не разрешила, сказала - ценник надо отрезать ножницами. Ему самому нельзя брать ножницы, прошлый раз это плохо кончилось, хотя ножницы ужасно нравятся ему, от ножниц у него шевелится в животе. Надо подождать, когда мама и папа выйдут с кухни, чтобы мама срезала ценник. Тогда он сможет выкупать куклу в ванной.

Он подождал, потом еще подождал. Потом подошел к двери кухни. Они шептались очень громко, он постоял и послушал. "Не ори!" - это был женский шепот, - "Не ори! Не смей на меня орать!" Мужской шепот надрывно отвечал: "Я ору, потому что ты его губишь! Гу-бишь! Зачем ты это притащила?!" "Потому что он ими интересуется," - отвечала женщина, - "Потому что куклы вызывают у него интерес!" "Лена," - сказал мужской шепот очень спокойно, - "Лена, ты его губишь. Он слабоумный, и нужно..." "Не смей так говорить о ребенке!" - заорала женщина в полный голос (они часто так орали; ему стало скучно, он присел на пол под дверью кухни и повернул голову куклы боком, - так, чтобы видеть оба лица сразу). Тогда мужчина тоже заорал в полный голос: "Я смею, потому что это правда! Ему одиннадцать лет, с ним нужны специальные занятия, с ним нужен интернат, ты не даешь ему шансов! Ты таскаешь ему кукол!"

Тут ему надоело ждать, он пошел в ванную, залез под ящик с бельем, нашел там ножницы, сначала аккуратно срезал с куклы ценник, а потом провел тонким матовым лезвием вдоль одной руки и вдоль другой. Получилось очень красиво.

Не считается

Не считается

Он потер пальцами висок, она спросила - что, голова болит? Он утвердительно опустил веки, и тогда она сказала: - Хотите, я поцелую - и у Вас все пройдет? Он изумленно уставился на нее. Она быстро отвела глаза, сделала неловкое движение рукой, - как будто попыталась убрать сказанное из разделяющего их воздуха, - и поспешно вышла из лифта.

Не спать

Не спать

Он встал с пола и, ненавидя все живое, пошел открывать дверь. Порог сразу залило водой, он с отвращением посмотрел на позднего гостя – паренек лет, наверное, четырнадцати или пятнадцати, мокрый насквозь, отирающий ладонью лицо, держит полумертвый букет наперевес, как ребенка. Он даже подумал, что это курьер какой-нибудь службы доставки цветов ошибся адресом, и рявкнул раздраженно:
- Что?
Паренек, пытаясь кривенько укрыть расползающийся букет полой куртки, закричал сквозь грохот воды:
- …простите, сэр! Я знаю, что уже очень поздно, сэр! Я просто! Мой автобус! Я не успел на более ранний, короче, я только сейчас приехал, сэр! Я Сэмюэль, Сэмюэль Вайс! Я приехал поговорить с Айрин, сэр, мне надо с ней поговорить! Я ее друг по той школе, еще в Эксессе, сэр! Я успел только на автобус в четыре двадцать шесть! Извините, что так поздно, сэр!..
Тогда он тоже закричал в ответ:
- Здесь нет Айрин!
- Что? – закричал паренек, и он повторил еще раз, почти закрывая дверь, чтобы вода не так хлестала на коврик:
- Здесь нет Айрин!
- Айрин Ллоэл, сэр! – закричал паренек.
- Ллоэлы съехали два месяца назад! – закричал он в ответ, - Не знаю, куда, спросите на почте!
Он захлопнул дверь и хорошенечко закрыл ее на задвижку, вернулся обратно в гостиную, сел на пол у дивана и осторожно приподнял абажур лампы, подпустил чуть-чуть света. Кот дышал тяжело и хрипло, облезлый бок ходил вверх-вниз, иногда кот коротко стонал человеческим голосом и мучительно поджимал лапу к брюху, - там, внутри, сильно болело. Укол явно не помог. Он положил руку коту на лоб, подумал, что коту от этого, наверное, только хуже, убрал руку и снова опустил абажур. Может быть, - подумал он, им надо было забирать кота с собой, а не продавать вместе с домом, может быть, там, на новом месте, он бы еще жил и жил. А может быть, - подумал он, - им вообще не надо было уезжать: эта самая Айрис вышла бы к двери, несколько секунд молча смотрела бы на этого дурачка с букетом, а потом сказала бы: «У меня умирает кот, заходи», - и, конечно, они сидели бы с котом до утра, и рано или поздно неловко поцеловались бы, и все было бы не так уж плохо.

Полезное

Полезное

- Это было подло, - сказал он.
- Нет, - сказала мама, - это было не подло, и никогда не говори мне таких слов, ты что себе позволяешь? Это было не «подло», это было полезное. Ты сделал полезное дело.
Он пнул ногой диван и стал яростно слюнить и тереть палец, испачканный фиолетовым фломастером. Она легонько шлепнула его по руке.
-Ты попросила меня нарисовать собаку, я нарисовал тебе собаку, я думал, ты хочешь, чтобы я нарисовал тебе собаку, - сказал он плаксиво.
- Правильно, - сказала она, - я попросила тебя нарисовать для меня собаку, мне нужна была табличка, и ты нарисовал очень хорошую собаку, а я написала «Собакам вход в магазин запрещен», и теперь это стала полезная собака.

К беде

К беде

Он приглушил звук у телевизора и снова стал слушать потолок. Потом не выдержал, встал с кровати, бросил на тумбочку пульт и зашарил ногами по ковру в поисках тапок. В этом подвальчике, превращенном в крошечную квартиру (он снимал ее уже месяц за сущие гроши, то есть за две трети своей зарплаты), акустика вообще была божьим наказанием, но сейчас дело было не только в шуме. Дело было вот в чем: он никогда не слышал, чтобы этот неведомый ребенок просто ходил; нет, он всегда бегал, - очень быстро и, кажется, босиком, то есть громко стуча по полу голыми пятками. И еще одна вещь его интересовала, не менее странная: никогда не было слышно, как там ходят взрослые. Только грохот маленьких пяток.

Он вышел в общий коридор, где немедленно зажегся отвратительный бледный галогенный свет, поднялся на первый этаж. Он слушал потолок уже месяц, этот ребенок (девочка – он почему-то был уверен, что девочка) жил у него в голове: видимо, толстенькая, лет пяти, с густыми каштановыми кудрями до пояса, в красном платьице, босиком, бегает там, очень быстро бегает, живет… живет одна? (какой-то смутный кухонный стол, бутылки… вода в бутылках). С парализованным взрослым? С парализованным взрослым, чьи просьбы она спешит исполнять бегом (запах болезни)? Он хотел, наконец… - ну, непонятно, чего хотел, - просто увидеть, черт, какая-то дурацкая загадка.

Он ткнул пальцем в звонок, очень коротко, и тут же за дверью раздался бойкий босоногий топор, дверь распахнулась, - он смотрел вниз, на маленького, едва доходящего ему до пояса человека с неловким тельцем и неестественно большой головой: щеголеватый спортивный костюмчик, почти докуренная сигарета. Он сумел сказать, что зашел за солью, вот простудился, и идти в магазин… Он не успел договорить: маленький человек очень быстро побежал по коридору, ухватился крошечной лапкой за вешалку для пальто, дал инерции пронести себя по строго рассчитанной дуге и крикнул в кухню: «Лапка! Сосед за солью!» Тут же из кухни вылетела головастая, коротко стриженая женщина ростом чуть повыше мужа. Она дробно простучала пятками по паркету, перевела дух и, улыбаясь, протянула соль в граненой стеклянной банке с выпуклым речным пейзажем, - он всегда дивился, видя такую соль в супермаркете, не мог представить себе, кто ее покупает, если она буквально в пятьдесят раз дороже нормальной.

Он пробормотал, что спасибо и все такое, и, как дурак, пошел с солью вниз, к себе. Там, в своей норе, он подставил ладонь, наклонил солонку, и меленькая-меленькая соль вдруг побежала из-под серебристой крышки торопливым ручейком. От неожиданности он отдернул руку, судорожно стряхнул соль на пол, потом тщательно вытер ладонь о штаны, а потом зачем-то взял и несколько раз топнул по рассыпавшейся соли ногой, стараясь повыше поднимать колено, как если бы имел дело с муравьем или с юрким, сухо хрустящим под подошвою тараканом.

Лекарство

Лекарство

Они зашли уже достаточно далеко, но он все не мог выбрать место, все места были какие-то не такие. Пару раз Патрик рыпался вслед за мышью или ежом, но достаточно было щелкнуть языком, чтобы пес, издав жалобно-виноватый звук, вернулся к ноге. Они уже прошли все знакомые лесные места. Наконец, он скомандовал сам себе остановиться около довольно большой сосны, велел псу сидеть, быстро отошел на восемь шагов, повернулся, вскинул винтовку и выстрелил. Потом, все еще с винтовкой в руке, он проковылял вперед, с усилием переставляя полусогнутые ватные ноги, и уставился на брюхо Патрика, на рыжий нежный подшерсток, перебираемый ветром, и все это показалось ему какой-то пустой ненастоящей пакостью. Он заставил себя перевести взгляд на морду – верхняя губа у пса задралась, и впервые стало видно, какие бледные, почти белые у него были десны, глянцевитые, выпуклые, в еще не испарившихся мелких пузырьках слюны, - и вот именно от взгляда на десны Патрика он скрючился и заорал. Он упал на колени и, кажется, стал кататься по сухой желтой хвое, он орал и орал, и слезы лились из него, как вода, слезы просто хлестали, а он все орал и орал, сгибался вдвое, сжимая руками живот, и орал, исходя слезами, и даже потом, когда не мог больше орать в голос, он все равно плакал, лежа на боку, все плакал и плакал. Наконец-то он плакал, впервые за три недели, впервые с того дня, как его вызвали опознать тело жены, - вернее, то, что осталось от ее тела, выцарапанного спасателями из смятой в лепешку машины. Он очень старался заплакать целых три недели, - он задыхался от боли, но ничего не получалось; он специально вспоминал их медовый месяц, вспоминал давно умерших родителей, вспоминал все доставшиеся ему горечи, какие только мог припомнить, сильно, с вывертом, щипал себя, даже колол иголкой, но ему все равно не удавалось заплакать, - и при этом он чувствовал, что если он не заплачет, то у него в мозгу вот-вот что-то лопнет, просто лопнет – и все, и он упадет замертво.

Жюльетта

Жюльетта

Он не услышал, как она вошла, но почувствовал запах ее духов, сильный, пряный, почти вульгарный, роскошный, и у него заныли губы. Она позаботилась об отсутствии света, даже опустила шторы, и он едва видел ее, беззвучно приближающуюся, - темное пятно на темном фоне. Он протянул руку, но она неожиданно сильно перехватила его запястье, прикосновение прохладного атласа перчатки показалось ему вызывающе непристойным, он невольно напряг ноги, выдохнул, сдался на ее милость, и она неторопливо принялась водить рукой в перчатке по его груди, потом по животу, безжалостно доходя до пупка и замирая. Он нетерпеливо приподнял колено, но она никак не отреагировала на эту просьбу, зато наклонилась ниже, и он стал жадно вдыхать запах, шедший от приподнятых корсетом мягких, теплых полушарий груди. Она наклонилась еще ниже, он не выдержал, схватил ее за бедро, попытался просунуть палец под широкую кружевную резинку чулка и тут же получил атласной ладонью по губам. Расстояние между его лицом и ее грудью тут же увеличилась, рука, ласкавшая живот, покинула его. Он усвоил урок и жалобно замер, и был прощен, - ему позволили зубами снять, пальчик за пальчиком, тугую атласную перчатку и жадно обхватить губами тонкий палец с коротким, чуть шероховатым ногтем. Он застонал от удовольствия, когда этот палец принялся гладить его язык. Она осторожно перекинула через него ногу, встала над ним на колени, и он успел почуять сквозь духи другой запах, человеческий, плотский, и выгнулся, силясь коснуться ее плоти своей, но она не спешила опуститься, все медлила и медлила, а потом уперлась руками в подушку за его головой, повалилась на бок и откатилась к стене. Он попробовал отдышаться, нащупал выключатель за тумбочкой, включил свет, она жалобно застонала и закрылась от света ладонью.
- Ну что? – спросил он. – Ну что, что такое, киса?
- Это просто не помогает, - сказала она. – Просто не помогает. Я сама затеяла, я знаю, я знаю, извини меня. Но я не чувствую себя, ну, лучше от всей этой сбруи. Извини. Разряженной старой дурой – вот кем я себя чувствую.

запись создана: 02.06.2009 в 00:18

@темы: books

---

С самого детства мои кошмары были связаны с обувью. Самый ужасный сон — будто я забыла обуться и пошла куда-то. А сегодня мне приснилось, будто каблуки моих выпускных туфель стали похожи на проволоку: наступаешь — они сгибаются. Снимаешь туфли, выпрямляешь, надеваешь, наступаешь — снова сгибаются. И так раз за разом. Черные, согнутые, страшные каблуки...

@темы: по Фрейду или по Юнгу?, memories

---

Кому там плохо и тем, кто сладкоежка, посвящается: candy world

@темы: exciting

---

Устала! Но все равно очень довольна: моё солнышко закончила школу, а я даже угадала с цветом розы.

@темы: exciting, memories

---

баш

Mach: согретое в микроволновке = микровзволнованное...

>С форума переводчиков:
>
>"Понятие Колобок вообще не переводится, мои попытки как-то
>объяснить не-русским сказку о волшебной круглой булке,
>катающейся по лесу и издевающейся над животными, потерпели
>совершенный крах".

запись создана: 26.05.2009 в 21:37

---

Макс Фрай, Линор Горалик "Книга одиночеств"

Эта книга посвящается Ларочке, ...

Эта книга посвящается Ларочке, которая позвонила мне в четыре часа утра, в самую долгую из декабрьских ночей, пьяная в жопищу, нежная.

- Где же ты, - говорит, - шляешься?

А я что, я так, по мелочам, мы за хлебом в «Седьмой Континент», в Строгино катались, милое дело…

- Мы, - говорит, - когда в последний раз виделись?

- Ну, - говорю, - неделю назад… А что?

- Ы-ы-ы-ы-ы-ы! Бу-у-у-у-у! - смеется и как бы всхлипывает. - В августе мы виделись! В августе. Я вот думала, почему ты не звонишь? Вот, напилась для храбрости, сама звоню…

И я холодею.

Потому что - да, действительно в августе. А по внутренним моим ощущениям - неделю назад. Тоже мне, разлука. Можно еще несколько таких же “недель” не видеться. И - ничего. Потому что люди, которых я люблю, - они каким-то образом живут во мне, и мне хорошо с ними. И мне по дурости представляется, что и я в них тоже как-то живу, ползаю нежной чужеродной штуковинкой по артериям, отравляю кровь, скапливаюсь на стенках сосудов. Всем, как мне кажется, от таких простых и понятных процессов хорошо.

Но.

В море есть остров, на острове - гора, на горе - дуб, на дубу сидит свинья, в свинячьих потрохах - утка, в утке - яйцо, в яйце - микроб, у микроба под язычком - шкатулка, а в шкатулке - САМОЕ ДЕЛО.

Так вот, на САМОМ ДЕЛЕ все не так, конечно.

На самом деле я тварь негодная (такими словами ругал свои видения на закате всякого запоя Витька Сальников, бывший таможенник и коллекционер антиквариата, старинный мой дружок - жив ли сейчас? - неведомо, и пес с ним).

На самом деле у меня короткая память и каменное сердце, тяжелый взгляд и легкие ноги кошки-хромоножки, которая гуляла сама по себе, а в героини сказки Киплинга записала дуру-кузину, когда пришло время - выкрутилась как-то, словом.

Меня, в общем, не надо бы любить. Дурное это дело. В качестве объекта любви я существо сомнительное, ненадежное и малопривлекательное. Было бы из-за чего рвать сердце в клочья, а жопу на фашистский крест. “Ы-ы-ы-ы-ы, бу-у-у-у-у-у!”

Но вот, любят меня зачем-то чужие, в сущности, но прекрасные люди. Сижу, штопаю теперь свое сердце (не перепутать бы с чужой жопой).

И горло перехватывает от нежности, как в детстве от говяжьей печенки, которую я ненавижу. Потому что кровь - она не для того, чтобы ее в жареном виде жрать. Ее пить надо. Свежую. И только из любимых.

Эта книга посвящается Егору, ...

Эта книга посвящается Егору, который подарил мне игрушку под названием “живой пейзаж”.

Простенькая, красивая штуковинка: плоский прозрачный прямоугольник во вращающейся раме; внутри, между двумя стеклами - прозрачный глицерин, черный и белый кварцевый песок и пузырьки воздуха.

Принцип действия как у песочных часов, только в результате получаешь не кучку, а небесной красоты пейзаж, готовую иллюстрацию к “Каталогу гор и морей”.

Очень полезная вещь.

Напоминает о фундаментальном принципе: если текущий пейзаж бытия невыносим, надо немедленно перевернуть все с ног на голову, обрушить небо на землю и посмотреть, что будет.

Я так, конечно, и без того всю жизнь поступаю, но иногда вдруг забываю в самый ответственный момент. А потом вдруг вспоминаю - в безответственный.

А это, понятно, не то.

@темы: books

---

Japanese art exhibition is taking place at National Art Museum (Lenina street, 20). Will stay open till June 17.

I've found a real on-line slang dictionary.

@темы: else

---

Some English jokes

'bout Boris, Natasha & vodka

A Russian is strolling down the street in Moscow and kicks a bottle laying in the street. Suddenly out of the bottle comes a genie.
The Russian is stunned and the Genie says, "Hello Master, I will grant you one wish, anything that you want."
The Russian begins thinking, "Well I really like drinking vodka." Finally the Russian says, "I wish to drink vodka whenever I want, so make me piss vodka."
The Genie grants him his wish. When the Russian gets home he gets a glass out of the cupboard and pisses into it. He looks at the glass and it's clear. Looks like vodka. Then he smells the liquid. Smells like vodka. So he takes a tast and it is the best vodka that he has ever tasted.
The Russian yells to his wife, "Natasha, Natasha, come quickly." She comes running down the hall and the Russian takes another glass out of the cupboard and pisses into it. He tells her to drink, that it is vodka. Natasha is reluctant but goes ahead and takes a sip. It is the best vodka that she has ever tasted. The two drink and party all night.
The next night the Russian comes home from work and tells his wife to get two glasses out of the cupboard. He proceeds to piss in the two glasses. The result is the same, the vodka is excellent and the couple drink until the sun comes up.
Finally, Friday night comes and the Russian tells his wife to grab one glass from the cupboard and we will drink vodka. She gets the glass but asks him "Boris, why do we only need one glass?"
Boris raises the glass and says, "Because tonight my love, you drink from the bottle."

'bout a Scotchman

A Scottish man was at a baseball game.
It was the first time he had ever seen the sport so he sat quietly. The first batter approached the plate, took a few swings and then hit a double. Everyone was on their feet screaming "Run, Run!"
This happened two more times, with a single and a triple. The Scottish man was now excited and ready to get into the game.
The next batter came up and four balls went by. The umpire called "walk" and the batter started on a slow trot to first. The Scotsman, extremely excited now, stood up and screamed, "R-R-Run ye basstarrd, rrrun!"
Everyone around him started laughing. So the Scotsman, extremely embarrassed, sat back down. A friendly fan, seeing the Scotsman's embarrassment, leaned over and said, "He can't run - he got four balls."
The Scotsman then stood up and screamed, "Walk with pride, man...walk with pride!"

'bout sex)

A couple made a deal that whoever died first would come back and inform the other of the after life. The woman's biggest fear was that there was no heaven. After a long life the husband was the first to go and true to his word he made contact.
"Mary... Mary.... "
"Is that you Fred?"
"Yes, I have come back like we agreed."
"What is it like?"
"Well, I get up in the morning, I have sex, I have breakfast, I have sex, I bathe in the sun, then I have sex-twice, I have lunch, then sex pretty much all afternoon-supper-then sex till late at night, sleep then start all over again."
"Oh Fred you surely must be in heaven."
"Hell no, I'm a rabbit in Kansas."

a doctor & a lawyer

A doctor and a lawyer were talking at a party. As they talked they were constantly interupted by people describing their health problems and asking the doctor for medical advice.
After an hour of this the doctor asked the lawyer, "What do you do to stop people asking you for legal advice when you're out of the office?"
The lawyer replied, "I give them the advice, and then the next day I send them a bill for the advice. They pay the bill, and never ask me for advice outside the office again."
The doctor was shocked but decided to try it.
The next day while the doctor was preparing the new bills the postman pushed a letter through his letterbox.
The doctor opened the envelope and inside found a bill from the lawyer.

a dog/a cat

A dog thinks: Hey, these people I live with feed me, love me, provide me with a nice warm, dry house, pet me, and take good care of me... They must be Gods!
A cat thinks: Hey, these people I live with feed me, love me, provide me with a nice warm, dry house, pet me, and take good care of me... I must be a God!

'bout a girl

A four year old was at the pediatrician for a check up. As the doctor looked in her ears with an otoscope, he asked, "Do you think I'll find Big Bird in here?" The little girl stayed silent. Next, the doctor took a tongue depressor and looked down her throat. He asked, "Do you think I'll find the Cookie Monster down there?" Again, the little girl was silent. Then the doctor put a stethoscope to her chest. As he listened to her heart beat, he asked, "Do you think I'll hear Barney in there?" "Oh, no!" the little girl replied. "Jesus is in my heart. Barney's on my underpants."

'bout sex again

A guy stops by to visit his friend who is paralyzed from the waist down. They talk for a while and then the friend asks, "My feet are cold. Would you be so kind as to go get me my sneakers please?"
The guest obliges and goes upstairs. There he sees his friend's daughters, both very good looking. Being the adventurous and quick thinking kind, he says:
"Hi, ladies! Your daddy sent me here to have sex with you!"
They stare at him and say, "That can't be!"
He replies, "OK, let's check!"
He shouts at his friend down the stairs, "Both of them?"
"Yes, both of them!"

'bout beer

A guy walks into a bar and asks for three beers. The bartender puts them up and then watches the guy go through a peculiar ritual. "Happy Birthday, Happy Birthday, happy birthday" Each time he says the word he drinks the beer. Then he pays and walks out.
One year later he enters the bar again and orders the same thing. The bartender watches him go through the same ritual. Curious, he asks the bloke why.
"Well" the guy says, "I have a friend in Ireland and a friend in Australia. We have our birthdays on the same day. We can't be together so we have agreed that on this day we will each go into our local pub and have a round of drinks for each other. We have been doing this for 55 years since we were 18"
The next year the man comes in and asks the bartender for two beers. The bartender, a bit taken aback, places two beers in front of the guy and watches him say "happy birthday, happy birthday!"
The bartender asks "so which one died?"
"No one."
"But you only ordered two drinks!"
"Yeah, well, I've given up drinking."

'bout maths

A little boy returned home from school and told his father that he had failed the maths test.
His father asked him, "Why did you fail?"
The boy replied, "The teacher asked me 'How much is 3 x 2?' and I said '3 x 2 is 6'."
"Well, that's right" said his father.
The little boy continued, "Then she asked me 'How much is 2 x 3?"
"What the hell is the difference?" asked the father.
The son replied, "That's exactly what I said to my teacher and that's why I failed the maths test.

just great

A man and a woman who have never met before find themselves in the same sleeping carriage on a train. After the initial embarrassment they both go to sleep -- the man on the top bunk, and the woman on the lower.
In the middle of the night the man leans over, wakes the woman and says, "I'm sorry to bother you, but I'm awfully cold and I was wondering if you could possibly get me another blanket?"
The woman leans out and, with a glint in her eye, says, "I have a better idea, just for tonight, let's make pretend that we're married."
The man says happily, "OK! Sure!"
The woman says, "GOOD. Get your own damn blanket!"

dunno 'bout what

A man walks into a bar one night. He goes up to the bar and asks for a beer.
"Certainly, sir, that'll be 1 cent."
"One penny!?" exclaimed the guy.
The barman replied, "Yes."
So, the guy glances over at the menu, and he asks, "Could I have a nice juicy T-bone steak, with fries, peas, and a salad?"
"Certainly sir," replies the bartender, "but all that comes to real money."
"How much money?" inquires the guy.
"Four cents," he replies.
"Four cents?!" exclaims the guy. "Where's the guy who owns this place?"
The barman replies, "Upstairs with my wife."
The guy says, "What's he doing with your wife?"
The bartender replies, "Same as what I'm doing to his business."

@темы: getting closer to the Union Jack

---

Линор Горалик. "Говорит:"

Lots. Сompleted

-…аж трясет. И весь день, понимаешь, ношусь, как больной, и прямо меня выворачивает. И я решаю, что домой не пойду, потому что заебала все-таки. Нет, ну шесть лет, я живу с женщиной этой шесть лет, и она из-за ебаного порошка стирального такие устраивает мне закидоны? Я тебе говорю, больная на всю голову, ничего, кроме своей уборки, не видит. Охренела. И орет мне: меня заебало, я не хочу тебя видеть, вали отсюда нахуй, ты только о себе думаешь, чтоб ты сдох! Яговорю: ты себя послушай вообще, какими ты словами говоришь, у тебя дочка растет, а ты что несешь, а? Так она в меня кинула этим самым свитером! И я в пятницу после этого порошка, - что тебе сказать? – ну все, решил, что все. Ты говоришь вали – все, свалил! И так весь день, знаешь, хожу и думаю: так, переночую у матери, вещи самые нужные завтра заберу, пока она на работе, деньги у нее сейчас есть, еще оставлю на столе пару сотен, чтобы совесть, знаешь – и все, и пошла она… С Наташкой сам поговорю… И тут мы, значит, уже идем обедать, а я мобильник забыл, говорю: ребята, я догоню сейчас, забегаю к себе – телефон. И я беру трубку, думаю – кто б ты ни был, иди ты на хер, - и вдруг слышу – ну, рев. Натурально, ревет, как белуга, рыдает и носом хлюпает. У меня сердце в пятки, я сразу подумал – что-то с Наташкой. Я говорю: «Лена, что с ней, что с ней? Лена, скажи мне, что с ней?» А она: «Ууууу…. С кееееем?» У меня сразу отлегло. Я вообще не могу, когда она плачет, мне сердце вынимает, я все забываю, ни зла, ничего, только это самое… Я говорю: «Белочка, белочка, ну скажи мне, что такое?» А она ревет. И говорит: «Я в газееете…» «Что,» - говорю, - «детка, что в газете?» Думаю – может, родственники, может, что. А она «Ууууу… В газете… Что все мужчины… Ыыыы... Что через двадцать тысяч лет… Ну, не двадцать… Что вы все выыыымрете… Хромосома… Ууууу…» Леночка, говорю, что ты такое говоришь? А она: «Хромосома разрушается… ааааа… Сто тысяч лет – и вас не бууудет… Будем только мыыыыыы….» Я говорю: Ленка, ну и что с того? А она говорит: Леша, Лешечка, не вымирай, пожалуйста! Приезжай домой, прямо сейчас, ну пожалуйста! Так я опять порошок не купил. Ну ненормальная, а?

***

- … с кем-нибудь разговаривать, я же человек, я же тоже так не могу! А с кем я могу разговаривать? С папой – он плакать начинает, ну, то есть, нет, вообще – что с папой? С папой нечего. А с кем? Алик приходит в десять часов с работы и бухается прямо в ботинках на диван, я ему один раз что-то такое, так он говорит: дай мне умереть спокойно, как будто я, понимаешь, его… его… не знаю, что. А я человек, ты понимаешь, ну мне надо же разговаривать с кем-то! Так я выходила на Лубянке на Пушечную туда, а там «Детский мир», и тут я думаю – да пошли вы все нафиг! Пошла и там, знаешь на первом этаже, где карусель такая стоит, купила себе зайца плюшевого. Ты знаешь, такого с длинными ногами, как потертого? Такого, знаешь, да? Шестьсот рублей, ты прикинь, но я в конце концов могу же? Я себе джинсы последний раз купила девять месяцев назад, ну могу я шестьсот рублей потратить? Короче, я его засунула в пакет и пронесла к себе, и знаешь, Алик ляжет, а я запрусь в ванной, сажаю его на доску и ну все ему рассказываю, понимаешь, всю душу, вот пока ни капельки не останется… Так в первый вечер до шести утра. Уже я и ревела, и таблетки пила, и что только не делала… И так ну не было вечера, чтобы я минуточку хоть не нашла. А прятала там в шкафу в пакет, ну, знаешь, где трубы, у нас пакет висит, в нем лежит клизма, так туда же никто не заглядывает, и я его там держала. А вчера у папы снова было это самое, так я его отпоила, уложила и пошла, значит, к зайцу, и как начала ему рассказывать – ну не могу остановиться, говорю-говорю, говорю-говорю, и так, знаешь, тряхнула его и говорю: «Ну что ты молчишь?» И тут он на меня смотрит и говорит: «Послушай, ты когда-нибудь думала поинтересоваться вообще, как у меня дела?»

***

- ...жена пришла, а кошка пахнет чужими духами.

***

- …во время войны. Он до самого Берлина дошел и посылку ей с фронта прислал, а там какие-то вещи детские на маму с Пашей, скатерти, что-то такое еще и роскошный пеньюар. Ну, тут таких не видели, ты вообще понимаешь, да? Она разворачивает его – а на нем вермишелина налипла. Как если бы женщина ела и случайно уронила. Ее рвало минут двадцать, потом она детей собрала и все. Он ее полгода потом искал.

***

- …уже за две недели перед менструацией так грудь болит, что даже ходить тяжело, при каждом шаге болит. И так ка-ждый ме-сяц! Еще до менструации! А во время менструации так вообще выть хочется, а надо на работу ходить. И вообще жить. Какое жить, куда. Ужас же. А ведь как подумаешь – все самое жуткое впереди. Это самое еще. Восемь раз пытаться родить, из них два раза рожать. Из них один, небось, с кесаревым. Ух ты ж господи. Потом трубы удалять или яичники, или еще что. Это уже не говоря о климаксе. И раке матки! Господи, дорогой боже мой, ну не хочу я быть девочкой, ну не хочу я, не хочу. Одна радость – хоть девственность потеряла. Хоть что-то уже позади, слава богу.

***

- ...себя так научил, что у меня в эти моменты отключается голова. Я робот. Я уже за квартал по запаху знал, что там пиздец. И правда - ничего не осталось от кафе, одна стенка. Тут я у себя в голове рычажок: тик-так. Я - робот, я - робот. Ну потом мы три часа понятно что. А мы вообще разбиваемся на группы из трех человек, два собирают, один застегивает пакеты, вот я молнией - вжжжик, и типа это не люди были, а просто такие разные предметы мы в мешки собираем. Четыре группы нас было, за три часа закончили. Цви мне говорит: ну давай последний раз обойдем, джаст ин кейс. Ну мне что - я робот. Обходим, по уголочкам смотрим, обломки, где можно, так чуть-чуть ворошим. Вроде все подобрали. И тут я как бы краем глаза замечаю какое-то движение. Я такой - "это что?" Смотрю, а там у стенки, которая не рухнула, такой шкаф стоит, целехонький, и в нем пирожные крутятся. И вот тут меня вырвало.

***

- ... с криками. А сон всегда один и тот же: мама бьет его по лицу и спрашивает: «Ты съел шоколадку?!» Он рыдает и говорит: "Нет!" Мама бьет его по лицу, - «Ты съел шоколадку?!» Он: "Нет!!" Мама бьет его по лицу, - «Ты съел шоколадку?!» Тут он ломается и кричит: ДА! ДА! А мама бьет его наотмашь и кричит: «Я же тебя учила – никогда ни в чем не признавайся!!!» Ужас, да? Я у него пол-года не могла добиться, что за кошмар он видит, он говорил: да какой там кошмар, все в порядке.

***

- ...прямо вот так кулаком себя в грудь бью и умоляю ее: "Люся, ну клянусь тебе, больше никогда в жизни ! Даже и не посмотрю ни на одну женщину! Ну не посмотрю даже, только прости!" Ну она говорит: "Поклянись". Я говорю: "Клянусь". Она мне говорит: "Ну нет, не так. Ты жизнью матери поклянись". "Ээээ," - говорю, - "Люся, вот это нет. С матерью случится чего, а ты мне сразу: "Ага! Опять к этой своей ездил!!""

***

- ...всегда жену любил, так любил, что вы и представить себе не можете. А она меня, - ну, мне так казалось, - она меня так себе. Мать мне говорит: а ты любовницу заведи. Жена тебя сильнее любить будет. Завел себе одну женщину. Ну, не любил ее, конечно. Жену любил, а эту не любил. Но ходил к ней. Потом думаю: надо, чтобы жена узнала. А ей сказать не могу. Все для этого затеял, а сказать не могу. Мать мне говорит: а ты детям скажи, они ей все донесут. А дети у меня, я вам рассказывал, два сына, один в институт тогда только пошел, а младшему пятнадцать. Я их позвал, пришел домой, позвал, говорю: дети, слушайте меня. Я вам скажу ужасную вещь, а вы меня простите. У меня, дети, есть, кроме вашей матери, другая женщина. И молчу. Они так переглянулись, и вдруг как заржут! А младший меня по плечу хлопает и говорит: "Молодец, папка!" А старший говорит: "Круто. Мы тебя не заложим." Так я и хожу к этой бабе до сих пор. Черт-те что.

***

- … решила поставить эксперимент. "Вот," - говорю, - "я собралась идти в фитнес. В понедельник запишусь". «Ой,» - говорит он мне, - «как хорошо! Ты молодец!» Нормальная реакция, да? Я приободрилась, говорю: "Только лениво очень, сил нет..." «Да ладно тебе, - говорит он, - фитнес – это же так приятно. Во время тренировок выделяются эндорфины… Ой бля! У меня кончился «Прозак» и я забыл купить новый!» Понимаешь теперь? То есть о чем бы мы я с ним ни заговорила – это всегда заканчивается разговором о его сложной душе.

***

- …говорят: «Это может изменить всю твою жизнь», а ты думаешь: «Ну какие дураки! Как что-то, что я тупо делаю в компании десяти, там, или даже пятнадцати абсолютно незнакомых, чужих людей, может изменить мою жизнь?» Мы же все так думаем, да? Как что-то, что ты делаешь два часа в неделю, может изменить твою жизнь? Так вот, я тоже так думала. Пошла просто… ну вот пошла, и все. Так вот я тебе говорю: йога реально изменила мою жизнь. Реально. Потому что я всегда такая была - ды-ды-ды-ды-ды, про все трясусь, про все нервничаю, вся такая, как пружина закрученная. А тут ты приходишь, переодеваешься, садишься в уголке на пол и час плачешь. Это другая жизнь. Я теперь вообще не понимаю, как люди без йоги живут.

***

- …собачка бежит, грязная-грязная, а уши у нее розовые-розовые и просвечивают. И тут я подумала: черт его знает, может, надо было тогда рожать.

***

- … потому что Господь исполнит любое желание, если у тебя чистые помыслы. Меня бабушка научила – всегда надо желать людям хорошее, даже если что-то происходит, что угодно. Это работает, серьезно. Вот например, когда эта сука сказала, что я бледная, потому что наркоманка, я решила: нет, я не буду это самое. Вот не буду и не буду. Я что сделала? Я вечером помолилась хорошо-хорошо, сказала: «Господи! Ниспошли здравия всем моим друзьям и знакомым!» И на следующее утро эту сука свалилась с лестницы и убилась насмерть.

***

- …нет, ты что, для женщины водить машину – это очень важно. Это свобода, это такое чувство… Это так помогает стресс скинуть. Что бы ни случилось, садишься за руль и прямо пшшшшшш…. Такое чувство. Поссоришься, например, с любовником, он тебе: «Воооот, то, се,», - типа, - «ты старая, а мне двадцать!» - а ты дверью – бах! И потом пошла, села за руль, завелась – и сразу, знаешь, такое чувство… Вот просто из-за того, что ты сама себе хозяйка. И можешь делать, что хочешь, и вообще управляешь этим новым, сильным механизмом.

***

- …пришел с цветами. Ну, не очень с такими, но астры, все равно же это хорошо, да? И вообще – пока мы ели, что-то говорили такое, - я чувствую, ну вот знаешь – все склеивается. Прямо как кусочки складываются, вот он что-то скажет, я скажу – хлоп! И я так, знаешь, так хорошо мне стало, прямо вот весело внутри. Мы сидим, уже мороженое ему принесли, он уже мне прямо родной такой, как если бы трое детей. И тут подходит к столику какая-то девка, ничего такая, кожа плохая, а так ничего, но я сильно не разглядела. Становится такая и говорит: «Привет, Леша.» Я такая вся улыбаюсь, говорю: «Привет!» - а она на меня даже не смотрит, смотрит на него и говорит: «Ты что, глухой? Не слышишь меня?» Я рот раскрыла, а он сидит, как статуя, и пялится в мороженое. Она говорит: «Ну ладно, пока,» - разворачивается и идет к своему столику. Нормально, да? Я говорю: «Леш, ты меня прости, это кто?» «А никто,» - говорит. – «Так, тезка моей собаки.»

***

- ...вот купил абонемент в оперу. Буду строить нормальную жизнь одинокого человека.

***

- ...да я и сам так делаю, а девочкам прям Бог велел. Это всего касается, не только на дороге. Но вот когда надо, например, перестроиться из первого ряда в шестой, я беру и начинаю повторять, как мантру: "Я девочка и мне нужно. Я девочка и мне нужно." И это всегда работает, сам Бог велел, говорю же.

***

-…мы хорошие, немолодые люди, понимаешь, всё это сложная ситуация. Мы это всё начинали девять лет назад, чтобы можно было отдохнуть, расслабиться, чтобы всем было хорошо. Ещё официально неженатые все тогда были, - ну, почти все. Девки наши прекрасные, вообще, такие девки… Прекрасные. Мужики тоже, все свои. Раз в неделю мы у меня собираемся, у меня квартира – два этажа, джакузи громадный, приятно всё очень. Я вас с Наташей очень серьёзно приглашаю, лично, приходите, - хотя у нас, как ты понимаешь, это не принято – гостей приглашать. Но я, правда, серьёзно говорю: очень хочется, чтобы вы хорошенько об этом подумали. Нам нужно, чтобы как-то потихоньку приходили новые люди, - нет, конечно, мы очень выбираем, очень, это долгая процедура, я сейчас даже рассказывать не буду, сейчас неважно. Важно – что новые люди нужны, - вот такие нормальные люди, как вы с Наташей. Потому что за девять лет у нас сложилась какая-то такая ситуация, что одно название – «свингерский клуб», а на самом деле - никто, знаешь, даже в джакузи в не лезет. Выпьем по чуть-чуть, сядем на кухне, и до самой ночи разговариваем о детях. А затевалось-то оно не за этим, конечно.

***

- ...а они про тебя за глаза такие гадости говорили! Что ты беременная, замужем и у тебя ребенок трех лет! Представляешь себе? Вот уроды!

***

- …прекрати истерику! Прекрати истерику! А ну, смотри сюда, смотри на меня! На меня! Так. Представляй себе, что она стоит перед тобой. Представляй, Марина! Ну! Так, теперь представляй себе, что ты ей говоришь: «Куда Вы вообще лезете, а?» Повторяй за мной, я – это она, давай: «Вы куда вообще лезете?!» Так. Дальше говори: «Посмотри на себя, ты, старая вешалка, пустоголовое чмо с палёными волосами!» Нет, целиком повторяй: «… палёными волосами!» Лохмами! Так! На меня смотри, я – это она! Дальше говори: «Ты же нищая, ты, убогое животное! Ты в свои пятьдесят лет не умеешь себе на нормальные ботинки заработать, ты же ископаемое с нищенской зарплатой! Ты всю жизнь просидела на этой своей мёртвой кафедре!» Хорошо, «говенной кафедре», - «всю жизнь на своей говенной кафедре просидела, у тебя же не муж, а какое-то серое уёбище, ты вообще, - тебя вообще нет!» Хорошо, только смотри на меня, а не в потолок. Говори ещё: «Тебя вообще нет, ты не существуешь, ты, дохлое насекомое, тебя нет! Нет!» Нет! Нет! Во. Теперь смотри на меня, я – это она. Чувствуешь себя говном? Правильно. Потому что теперь ты - говно. Но ведь ты ей всего этого не сказала? Не сказала. Подумаешь, ты ей сказала: "Не орите на студентов". Тоже мне, понимаешь, повод чувствовать себя говном.

***

- …выхожу из банка, а он входит. Я влево - он влево, я вправо - он вправо, знаешь, как бывает, - не разминемся. Я опять влево – и он влево, я вправо – и он… И тут он вдруг замер. Замер, глаза закрыл - и руками на меня плавно так, как фокусник, и говорит: «Кыыыш! Кыыыыш! Кыыыыыыш!» Я офигела, обошла его тихонько, думаю: "Ну, псих!" А потом иду и думаю: слушай, а ведь это метод.

***

- ...потому что все это - цепь непростительных преступлений друг перед другом.

@темы: books

---

Peerless:
It's raining cats and dogs tonight. Two puppies and a kitten have just landed on the window-sill. (C) Daddy Long Legs

@темы: books, getting closer to the Union Jack, exciting

---

Devotion

The heart can think of no devotion
Greater than being shore to the ocean —
Holding the curve of one position,
Counting an endless repetition.

Robert Lee Frost


Annabel Lee

It was many and many a year ago,
In a kingdom by the sea,
That a maiden there lived whom you may know
By the name of Annabel Lee;
And this maiden she lived with no other thought
Than to love and be loved by me.

I was a child and she was a child,
In this kingdom by the sea;
But we loved with a love that was more than love —
I and my Annabel Lee;
With a love that the winged seraphs of heaven
Coveted her and me.

And this was the reason that, long ago,
In this kingdom by the sea,
A wind blew out of a cloud, chilling
My beautiful Annabel Lee;
So that her highborn kinsman came
And bore her away from me,
To shut her up in a sepulchre
In this kingdom by the sea.

The angels, not half so happy in heaven,
Went envying her and me —
Yes! — that was the reason (as all men know,
In this kingdom by the sea)
That the wind came out of the cloud by night,
Chilling and killing my Annabel Lee.

But our love it was stronger by far than the love
Of those who were older than we —
Of many far wiser than we —
And neither the angels in heaven above,
Nor the demons down under the sea,
Can ever dissever my soul from the soul
Of the beautiful Annabel Lee.

For the moon never beams without bringing me dreams
Of the beautiful Annabel Lee;
And the stars never rise but I feel the bright eyes
Of the beautiful Annabel Lee;
And so, all the night-tide, I lie down by the side
Of my darling — my darling — my life and my bride,
In the sepulchre there by the sea,
In her tomb by the sounding sea.

Edgar Allan Poe

@темы: books, getting closer to the Union Jack